Konan | Конан
   

---

Принадлежность: Амегакуре, Акацуки

Ранг: Нукенин S-ранга

Связь: Скрытый текст: Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

Пробный пост

...

Ветер воет отчаянно и уныло, подобно старому волку, чьим дряхлым лапам никогда уже не догнать даже самую ничтожную жертву.
Несправедливость - ею пропитан каждый аккорд, сопровождающий бесконечную тоскливую песнь, куплеты которой Конан еще в детстве выучила наизусть. Всякое слово, каждая строчка - непрерывная мольба об утешении, бессмысленная, безнадежная, несбыточная, как и желание того волка вернуть хоть на несколько мгновений прежнюю силу.
Небо над Аме остается по-прежнему затянутым густой грязно-серой пеленой. Мог ли тот Бог, в которого Конан верила раньше, услышать хоть какие-то молитвы сквозь толщу вечно рыдающих туч? Или же он сам соткал этот занавес, чтобы копошащиеся в грязи и крови насекомые не тревожили его покой своим докучливым жужжанием?
Взгляд куноичи остается холоден, а на бледном лице не отражается и сотой доли тех эмоций, что бушуют внутри нее ничуть не меньше, чем разошедшаяся над Страной Дождя погода. Ей стоит огромных усилий держать себя в руках и не начать вторить проклятому ветру, позволяя собственным слезам перемешиваться с теми, что падают с неба.
Того Бога она больше ни о чем просить не будет.
- Сколько? - бумага тихо шелестит, покрывая тонким слоем тело обездвиженного шиноби, пока Конан заглядывает тому в глаза, вкрадчиво шепча единственный вопрос, который ее сейчас по-настоящему интересует.
Ответом ей служит молчание. Возможно, Ангел поторопилась: следовало убить старшего из двух патрулирующих, чтобы молодой раскололся быстрее и вернее. Но она сочла, что одного трупа хватит, чтобы доказать серьезность своих намерений. И, видимо, ошиблась.
Ханзо хорошо натаскивал своих собачек.
Губы Конан складываются в бледное подобие улыбки. Сложности подобного рода никогда ей не нравились, но сейчас она была более чем готова пойти против собственных принципов. Яхико, конечно, этого бы ни в коем случае не одобрил. Скорее сам бы решил запятнать руки, чем позволить сделать это ей.
Именно благородство Яхико позволило Ханзо убить его.
Последний довод легко перевешивает любые аргументы "против".
Лезвие куная приближается к глазу пленника крайне медленно: Конан нарочно оттягивает решающий момент, давая себе и ему последнюю возможность положить конец этой и без того затянувшейся сцене малой кровью. Однако шиноби оказывается слишком упрям. Или самонадеян, чтобы думать, будто нынешняя Ангел свернет на половине пути.
Бумажные листы плотным слоем ложатся на рот мужчины, не давая тому издать ни одного звука. Пальцами левой руки девушка сжимает чужой подбородок, надежно фиксируя голову жертвы... Тем не менее, сил Конан едва хватает, чтобы удержать хватку, когда сталь ныряет под веко.
Она не выкалывает глаз сразу же, а действует слегка изощреннее, аккуратно орудуя кунаем на манер скальпеля, медленными движениями разрезая одну вену за другой, рассекая нервы, которыми око держалось на своем месте. Пару раз более настойчиво проводит вдоль кости, соскабливая последние "ниточки" вместе с кожей. А затем отбрасывает оружие в сторону, без тени брезгливости поддевая пальцами несчастный орган и извлекая его из глазницы.
Как бы ей хотелось, чтобы на месте этого шиноби был Ханзо...
Конан ощущает нечто сродни мрачному удовлетворению, когда наблюдает за бьющимся, будто бабочка в паутине, псом Саламандры. Даже из-под плотного слоя бумаги начинает прорываться отчаянное мычание - боль, должно быть, адская. Что ж, куноичи искренне старалась.
Ангел намеренно не спешит возвращать пленнику возможность говорить. Ждет, позволяя ужасу как следует настояться. И вместе с этим склоняется к уху своей жертвы:
- Если я не услышу ответ, сделаю то же самое с твоим сердцем, - ее ладонь резко сжимает многострадальный глаз прямо перед лицом шиноби, после чего тут же раскрывается, позволяя ему увидеть то, что осталось. Зрелище отвратительное, но при этом достаточно многообещающее.
Если придется, она готова повторить процедуру.
Этого, впрочем, совсем не требуется. Сбивчивый шепот из-под слегка ослабленного кляпа подтверждает примерные прикидки самой Конан - около двух десятков, считая парочку караульных, которым не повезло раньше остальных. В уме, однако, Ангел будет держать еще несколько мест про запас. Безоговорочно доверять хоть кому-то, кроме Нагато, она уже больше никогда не станет.
Сталь оставляет на горле шиноби короткий кровавый росчерк. Дело вовсе не в милосердии. У Конан не так много времени, чтобы в полной мере насладиться расплатой: патруль могут вот-вот хватиться. Нет, десерт лучше оставить напоследок.
Она знает, что никакая месть не вернет ей Яхико, не уймет боль и чувство вины, сжирающие ее изнутри с того самого дня. Эту яростно шипящую ядовитую смесь из злобы, отчаяния и страха можно разве что слегка разбавить единственным подходящим реагентом - кровью.
Не имеют значения цели Акацуки, Нагато, Мадары или кого-то еще. Конан лишь должна сделать что-то с заполняющей ее сердце и разум ледяной пустотой, разраставшейся из того места, что не так давно занимал столь дорогой ей человек.
Если бы чувства можно было превратить в материальное оружие, ей хватило одного взгляда, чтобы каждый из укрывшихся в этом убежище приспешников Ханзо лопнул темно-бордовым пузырем, начиненным плотью и костьми.
Но придется обойтись более тривиальными способами. И Ангел даже рада этому, делая первый шаг под свод узкой пещеры, в которой пряталась еще ничего не подозревающая добыча.
Иначе ведь было бы слишком быстро.